Суд апелляционной инстанции обратил внимание на важнейшие аспекты защитительной адвокатской деятельности
Гаспарян Нвер
Адвокат АП Ставропольского края, советник ФПА РФ
11 Мая 2021
Судебная практикаУголовное право и процесс
Недавно оказался в суде апелляционной инстанции, где рассматривались апелляционное представление прокурора и апелляционные жалобы осужденных. Два адвоката – видимо, не пожелавшие тратить много времени на изучение дела, – в ходе судебного заседания поддержали жалобы подзащитных, при этом не утруждаясь какой-либо аргументацией, и решительно возразили против апелляционного представления гособвинителя, не растрачивая при этом лишних слов. Такая лапидарная позиция судебную коллегию не убедила и даже не удивила – приговор был отменен по основаниям, указанным в апелляционном представлении.
В связи с этим у меня возник обоснованный вопрос: для чего коллеги пришли в процесс, в чем был смысл их сольных и бессодержательных выступлений? Осужденные вполне могли обойтись и без их «поддерживаю» и «возражаю». Это примерно то же самое, как если бы испытывающий телесные боли пациент пришел к врачу, а тот вместо рецептов и назначений пожелал ему крепкого здоровья и отправил восвояси.
Ранее в материале «Когда защита признается неэффективной» я уже поднимал проблему «пассивной» защиты и приводил позиции Европейского Суда по правам человека по делам, рассмотренным в отношении России.
Следует признать, что отечественные суды нередко достаточно равнодушно относятся к тому, что в ходе предварительного расследования защитник, проявляя процессуальную пассивность, лишь исправно подписывает следственные документы, а в суде добросовестно сидит рядом с подсудимым, не проявляя пассионарности.
Такую лояльность, на мой взгляд, можно объяснить тем, что адвокатская активность по оспариванию доводов обвинения судей порой раздражает, им не хочется заниматься связанной с этим дополнительной работой.
Однако пассивность стороны защиты устраивает далеко не всех судей, и тому есть наглядный пример.
Так, судебная коллегия по уголовным делам Смоленского областного суда вынесла весьма показательное апелляционное определение от 14 августа 2019 г. по делу № 22-1242/2019, выдержку из которого, на мой взгляд, стоит процитировать.
«По мнению Судебной коллегии, при рассмотрении данного уголовного дела судом первой инстанции допущены существенные нарушения уголовно-процессуального закона.
В соответствии со ст. 48 Конституции Российской Федерации каждому гарантируется право на получение квалифицированной юридической помощи.
В соответствии с п. 8 ч. 7 ст. 47 УПК РФ подсудимому должно быть обеспечено право на защиту, которое он может осуществлять лично либо с помощью защитника.
Согласно ст. 50 УПК РФ защитник приглашается обвиняемым, его законным представителем, а также другими лицами с согласия обвиняемого. По просьбе обвиняемого участие защитника обеспечивается следователем, судом.
Как указал Конституционный Суд Российской Федерации в Определении от 29 мая 2012 г. № 1014-О, если назначенный следователем или судом защитник не устраивает обвиняемого ввиду его низкой квалификации, занятой им позиции по делу или ввиду другой причины, обвиняемый вправе отказаться от его помощи, что, однако, не должно отрицательно сказываться на процессуальном положении привлекаемого к уголовной ответственности лица. В этом случае следователь, суд обязаны выяснить у обвиняемого, чем вызван отказ от защитника, выяснить сущность и юридические последствия такого отказа и при уважительности причин предложить заменить защитника.
Согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации ч. 3 ст. 50 УПК РФ, закрепляя порядок замены одного защитника другим, не предполагает принятие судом на ее основании произвольных решений о замене защитника и не освобождает суд от обязанности обосновать необходимость и допустимость такой замены.
Из материалов дела видно, суд назначил подсудимому Г. защитника – адвоката Г.
Подсудимый Г. обратился в суд с ходатайством о замене адвоката, впоследствии заявил отвод адвокату Г., мотивируя тем, что адвокат Г. не устраивает его ввиду низкой квалификации, не согласовывает с ним позицию защиты, в судебное заседание приходит неподготовленным, без документов, бездействует во время допроса свидетелей, он вынужден сам заявлять ходатайства, задавать вопросы свидетелям, защищаться от предъявленного обвинения.
Постановлением судьи в удовлетворении ходатайства Г. об отводе защитника-адвоката Г. – отказано. Мотивируя судебное решение, суд указал на отсутствие оснований, предусмотренных ч. 1 ст. 72 УПК РФ, в том числе о том, “…что адвокат Г. ознакомился с материалами уголовного дела, в судебных заседаниях осуществлял полномочия по защите интересов подсудимого, поддерживал ходатайства подсудимого, задавал вопросы свидетелям. Таким образом, доводы подсудимого о том, что адвокат не готов к судебному заседанию и не осуществляет его защиту, являются необоснованными”.
Между тем, как следует из протокола судебного заседания, адвокат Г. на протяжении всего судопроизводства фактически никакого участия по защите подсудимого Г. не принимал, то есть уклонился от осуществления своих обязанностей по защите интересов Г. Все ходатайства: об исключении из перечня доказательств – показаний свидетеля, заключения эксперта, видеозаписи контрольной закупки, о возвращении уголовного дела прокурору для устранения препятствий рассмотрения его судом и другие – были заявлены подсудимым, вопросы свидетелям задавал подсудимый.
Из ответа начальника межмуниципального отдела МВД России “Рославльский” следует, что в период судебного следствия адвокат Г. подсудимого Г. в ИВС МО МВД России “Рославльский” не посещал.
Вместе с тем защитительная адвокатская деятельность – это всегда действия и решения адвоката, диктуемые предназначением адвоката-защитника, статусом подзащитного, его позицией, обусловленные моментом, когда он вступил в процесс. Квалифицированная юридическая помощь адвоката-защитника подзащитному может выражаться советом, словом, действиями, составлением того или иного документа, участием в тех или иных процессуальных действиях.
В любом случае защитительная адвокатская деятельность не может быть бесследной, бессловесной, бездейственной, никак не выражающейся вовне (здесь и далее выделено мною. – Н.Г.).
Для осуществления защитительной адвокатской деятельности УПК РФ предоставляет адвокату-защитнику полномочия, предусматривая его права и обязанности (ст. 53 УПК РФ). Именно с их помощью обеспечивается квалифицированная юридическая помощь подзащитному, именно они позволяют реализовать согласованную с подзащитным тактику защиты.
Защитительная речь адвоката – это одна из форм защитительной деятельности, и в ней должны быть показаны результаты мыслительной деятельности адвоката относительно выдвинутого обвинения, позиции государственного обвинителя, в ней должны найти отражение доказательства, исследованные в суде, их анализ с точки зрения единой позиции защитника и его подзащитного.
Выступая в судебных прениях, адвокат Г. лишь высказал свою позицию по предъявленному Г. обвинению в совершении преступлений, речь адвоката не содержит анализа исследованных в суде доказательств, чем фактически отказался от защиты подсудимого Г.
Таким образом, подсудимый Г. был лишен юридической помощи в судебном заседании, что привело к нарушению требований ст. 48 Конституции РФ, ст. 16, 47 УПК РФ, а также могло повлиять на принятие судом правильного решения, в связи с чем приговор суда подлежит отмене, а уголовное дело, в соответствии со ст. 389.22 УПК РФ, – направлению на новое судебное рассмотрение в тот же суд в ином составе, поскольку в ходе рассмотрения дела в суде первой инстанции были допущены нарушения уголовно-процессуального закона, неустранимые в суде апелляционной инстанции».
Приведенные выводы суда, на мой взгляд, могут быть полезны при изучении материалов уголовного дела для апелляционного или кассационного обжалования.
С одной стороны, объектом повышенного внимания должна стать степень активности участвовавшего в защите адвоката на различных стадиях уголовного процесса. Так, если выяснится, что защитник в ходе предварительного расследования при отрицании обвиняемым своей вины не заявил ни одного ходатайства, а в ходе судебного разбирательства не задал ни одного вопроса, не составил ни одного процессуального документа, кратко и формально выступил в прениях, не подал апелляционную жалобу либо подал, но в ней не изложена позиция осужденного, отсутствует анализ доказательств и не приведены основания для отмены приговора, а также не ознакомился с протоколом и аудиозаписью судебного заседания, то новому защитнику впору ставить вопрос о нарушении права обвиняемого на защиту, приводя аргументацию, очень убедительно описанную в апелляционном определении Смоленского облсуда.
С другой стороны, приведенный судебный акт обязывает некоторых адвокатов-защитников перестать «присутствовать» в помещениях следственных кабинетов и залах судебных заседаний и начать «участвовать», используя свои процессуальные полномочия, предусмотренные ст. 53 УПК и ст. 6 Закона об адвокатуре, а также положения Стандарта осуществления адвокатом защиты в уголовном судопроизводстве, которым установлены соответствующие минимальные требования к деятельности адвоката:
- «адвокат должен разъяснить подзащитному право иметь свидания с защитником наедине и конфиденциально и принять меры к проведению такого свидания. В случае нарушения права подзащитного на свидание со стороны следователя, дознавателя или суда адвокат должен принять меры к внесению в протокол следственного действия или судебного заседания заявления об этом нарушении» (п. 3);
- «адвокат должен согласовать с подзащитным позицию по делу» (п. 5);
- «в процессе осуществления защиты адвокат: а) консультирует подзащитного и разъясняет ему процессуальные права и обязанности, применяемые по делу нормы материального и процессуального права; б) оказывает подзащитному помощь в ознакомлении с материалами дела, в написании ходатайств, жалоб и иных процессуальных документов или готовит их самостоятельно» (п. 8);
- «защитник обжалует в апелляционном порядке приговор суда при наличии к тому оснований, за исключением случая, когда подзащитный в письменном виде отказался от обжалования приговора и защитник убежден в отсутствии самооговора» (п. 16).
