Конституционный суд РФ подтвердил право детей репрессированных лиц на жилье в Москве и других городах, откуда родители были высланы незаконно. Региональные законы, которые обязывают граждан выполнить несколько обязательных условий для постановки на учет, на них распространяться не должны.
Поводом к проверке статьи 13 Закона РФ “О реабилитации жертв политических репрессий”, а также положений закона города Москвы “Об обеспечении права жителей города Москвы на жилые помещения” послужили сразу три аналогичных заявления от женщин, чьи родители невинно пострадали в 1930 – 1940-е годы. Мать Алисы Мейсснер была выслана из Москвы в 1941 году по национальному признаку – немка. Отец Елизаветы Михайловой был полномочным торгово-посольским представителем в Азербайджане, имел большой партийный стаж, но это не спасло его от лагерей в 1937 году. Семья Евгении Шашевой после отбывания наказания отцом осталась в Республике Коми, так как для бывших осужденных действовал запрет селиться во многих городах Советского Союза.
– Заявители прожили всю свою жизнь и сейчас продолжают жить в ссылке, – подчеркнул в ходе публичных слушаний представитель заявителей Григорий Вайпан. – Статья 13 закона о репрессированных делает их право на возвращение иллюзорным, его реализацию – невозможной.
Причина – право регионов устанавливать собственный порядок постановки граждан на учет в качестве нуждающихся в улучшении жилищных условий. Для Москвы это проживание не менее 10 лет, признание малоимущими, отсутствие другого жилья в собственности. Однако для людей, чьи родители жили в Москве и были выселены насильно, выполнить эти условия не представляется возможным. Представители органов власти, принявших и подписавших оспоренные нормативные акты, сочли такой подход не соответствующим Конституции РФ.
– Ситуация нарушает конституционные права заявителей – это безусловно, – считает представитель Совета Федерации в КС РФ Андрей Клишас.
– Требования к постановке на учет в порядке общей очереди совершенно справедливы, но какое отношение они имеют к ситуации заявителей? Их отсылают к нормам, которые не могут быть к ним применены. Однако это не делает неконституционным оспоренный закон.
Примерно такого же мнения придерживаются и другие представители органов государственной власти, принявших и подписавших оспоренный нормативный акт. Так, полпред президента в КС Михаил Кротов полагает, что закон не противоречит Конституции, поскольку не позволяет ограничивать право репрессированных на жилище. Представитель Московской городской Думы Елена Сомина, в свою очередь, сослалась на то, что в федеральном законодательстве “отсутствует требование о первоочередном порядке предоставления жилых помещений репрессированным”. Поэтому депутаты, принимая региональный закон “Об обеспечении права жителей города Москвы на жилые помещения”, руководствовались желанием обеспечить единообразный подход, “не создавая преференций и не ущемляя прав тех граждан, кто уже стоит на учете”. Теперь этот закон предстоит исправить. КС обязал Московскую городскую Думу “незамедлительно” внести в действующее правовое регулирование необходимые изменения.
– До этого лица, относящиеся к указанной категории граждан, в том числе заявительницы по настоящему делу, принимаются на учет для обеспечения жилыми помещениями без соблюдения условий, установленных жилищным законодательством для иных категорий граждан, – постановил КС РФ. – Дела заявительниц подлежат пересмотру.
Как отметила судья-докладчик по данном делу Лариса Красавчикова, такое решение было предсказуемым и ожидаемым.
– КС признал сочетание федерального закона и закона субъекта Федерации не соответствующим Конституции РФ, потому что нарушался сам принцип возмещения вреда, причиненного жертвам политических репрессий, – отметила она. – И решение КС касается не только Москвы, но и других субъектов РФ.
Заявительниц по данному делу Алису Мейсснер, Елизавету Михайлову, Евгению Шашеву теперь поставят в очередь на столичную квартиру. Однако вопрос в том, успеют ли пожилые женщины ее получить – защитник репрессированных Григорий Вайпан посчитал, что в общей очереди ждать пришлось бы 33 года. Насколько короче ожидание станет после решения КС, пока неясно.
